Я буркнул:
– Динозавр, что ли?
– Потомок, – ответил он с достоинством. – Нужно гордиться великими предками! А они были великими, с трехэтажный дом! Потому и я не совсем карлик, чту родословную. А мы гордимся, шеф?
Я сказал с неохотой:
– Мы в другом мире. И проблемы другие, когда не знаешь, оптимист недобитый. Жить непонятно, но зачем-то надо.
Невдалый обронил, не отрывая взгляда от экрана:
– Понимать?
– Жить, – уточнил я. – Народ не понимает, но живёт, выполняет полезную функцию переносчиков жизни в дальние века, когда будут решены все проблемы.
Грандэ повернул голову, скептически фыркнул.
– А будут?
– Должны, – ответил я с сомнением. – Для чего-то Вселенная создавала эту так называемую жизнь? Думаю, чтобы решить свои проблемы. Мы только инструмент. Возможно, звёзды не на тех местах, нужно подвинуть. Или нужные сельскому хозяйству галактики развести, чтоб не столкнулись и не попортили что-то важное.
Он посмотрел исподлобья.
– Че, у нас нет выхода? Только вперёд, решая задачи Вселенной? А если нам там не будет места? Лучше уж взад в каменный век. Или хотя бы в Средние. Хоть в шерсти, зато живы, шансы на термоядерный век есть.
Я покачал головой.
– Не факт. Ресурсы истощены, а разработку термоядерности инквизиция не позволит. Нет уж, только вперёд! Пока не выполним задачу.
– Какую? – спросил Лысенко въедливо.
– Выполним, – ответил я, – узнаем. Но выполним, хотя вокруг меня одни дикари лохматые, а ты вон и вовсе не интеллигент даже, только прикидываешься.
Лысенко спросил обиженно:
– Почему не интеллигент?.. Вон у меня какая бицуха!
– Интеллигент должон думать о нравственности, – напомнил я, – о высоком, а ты о чём?.. Всё о сиськах, о сиськах…
Он вскрикнул:
– Шеф, какая нравственность? Тут как бы с этими вселенскими запросами выжить мне, вам, да и человечеству заодно!.. Выживаемость с нравственностью биполярны и несовместимы. Нравственность могут позволить себе только сытые и благополучные!.. И то если на двести лет впереди тишь да гладь! А у нас?
– Увы, – сказал я. – Либо прогресс хайтека, либо нравственность. Даже домохозяйка может нарисовать график обратной зависимости прогресса и моральной чистюльности. Чем выше там, тем ниже тут.
Невдалый хмыкнул, развернулся к нам всем корпусом, агромадный и величественный, как Столыпин.
– Чем выше здесь, – поправил он, – тем ниже там. Вообще-то, хоть от прогресса польза, а от нравственности неудобства… но всё равно как-то стремновательно. Столько веков жили с идеей, что нравственность нужна.
– И что телеги нужны, – сказал я, – но где они теперь?
– А что вместо нравственности?
– Увидим, – пообещал я бодро, но в груди тревожно заныло. – Нравственность – это ж не душа, верно? Или душа?
– Уравнение нравственности мне пока не по зубам, – сообщил он, – но, думаю, с «Алкомой» выведем точную формулу. И высчитаем, сколько ангелов помещалось на острие иглы тогда и сколько сейчас!
Я отмахнулся.
– А нам не дефекально?.. Ты уже ввёл локацию Скалистых Гор?..
– И заселил, – подтвердил он. – Всё получилось даже быстрее, чем рассчитывал. «Алкома» работает, как атомные часы!
Я озадаченно умолк, локация Скалистых Гор считалась очень сложной. Не только я полагал, что придётся повозиться, там десяток данжей, на вершинах гор башни сгинувших цивилизаций, сами горы испещрены трещинами, расщелинами и проходами, часть ведёт в пропасти, а с заселением вообще непросто, легко переборщить или оставить пустоты.
– Прекрасно, – сказал я с чувством. – Это добавочные кубиты так ускоряют работу?
– Неважно, – ответил он уклончиво, – главное – результат!..
А ехидный Грандэ сказал от экрана:
– Да-да, цель оправдывает средства.
Я сказал с сомнением:
– Завтра посмотрю, что и как там нагромоздили. Лично!
Фитнес-браслет тревожно позванивает, артериальное давление у меня уже несколько дней двести двадцать на сто сорок, многие в таких случаях в панике вызывают «Скорую», но у меня и раньше бывало даже выше, так что всё с какой-то надеждой откладываю визит к врачам, тем более что чувствую себя не то чтобы прекрасно, но лучше, чем в последнюю неделю или даже месяц.
Я откинулся на спинку кресла, поспешно вытянул ноги, а то кровь застаивается под коленями, а это закупорка вен, тромбы, на горизонте инфаркт или инсульт, в моём возрасте они постоянно за спиной и ждут, когда дёрнешься, так что надо бдить и бдеть.
– Алиса, – велел я, – переключи на Скалистые Горы.
– Готово, – ответила она. – Ввести координаты вашего аватара?
– Да, – ответил я. – И проверь, есть ли в игре перс по имени Жанетта.
– Готово!
– Узнай, когда была в последний раз, сколько и где.
– Готово, – ответила она мгновенно, едва я успел договорить.
Пока докладывала, я поудобнее пристроил наушники, вздохнул и сделал шаг из моей хижины в наш прекрасный мир. На мини-карте медленно ползёт мигающая красная точка с севера на восток, топать туда не меньше чем полчаса, маунты пока только в эскизах, но у разрабов свои преимущества, я просто набрал команду и моментально переместился через пространство.
Жанетта испуганно оглянулась.
– Ой, как ты так подкрался?
– Я хитрый, – сообщил я.
Она всё ещё та красотка с обложки, но косметики поменьше, волосы всё ещё яркие, но без вызова, сиськи чуть мельче, хотя всё ещё ого-го, но не такие торчащие, что смотришь только на них, даже ноги то ли короче, то ли каблуки как каблуки, а не ходули.
– Хорошо выглядишь, – сказал я с одобрением. – Куда направилась?
– Куда поведёшь, – ответила с чисто женской находчивостью. – Мужчины всегда впереди!
– Да ну, – ответил я, – и лишить тебя удовольствия находить сокровища первой? Вперёд, Фатима!.. А то вдруг там мины.
Она улыбнулась и побежала легко и свободно, как молодой оленёнок.
Деревья величественно пошли в стороны, словно раздвинулся занавес. Захватило дух от красоты синего неба с облачками, а ещё там холмистая долина с рощами в празднично-осенней листве, кое-где ещё зелёной, но в большинстве золотого цвета, даже багряности разных оттенков.
Мои нижние конечности несут меня так же легко и красиво, любуюсь, как свободно и без усилий уходят в стороны и пропадают за спиной величественные раскоряченные деревья с выпирающими на поверхность толстыми коричневыми корнями.
В воздухе появились стрекозы, яркие и сверкающие на солнце слюдяными крылышками. Я успел заметить пару крупных и с десяток мелких, все носятся стремительно, но иногда застывают на месте, как вклеенные в воздух.
Камыш зашелестел по коленям, я перешёл вброд мелкую речушку, на той стороне крутой берег, а когда карабкался наверх, Жанетта прокричала в нетерпении с крутого пригорка:
– Чего копаешься?.. Вон там руины!
– Скоро весь мир будет в руинах, – ответил я, – но всё-всё, бегу.
– Хочешь взглянуть на будущее?
– Пока есть возможность. Потом увидят только тараканы, если уцелеют. Есть хочешь?
Она помотала головой.
– Нет, здесь и так интересно!
– Вон там за кустами олень, – сказал я, – а в дубраве стадо свиней жёлуди ищут. Выбирай! Подстрелим, сдерём шкуру, разделаем, поджарим на костре, на свежем воздухе.
Она взглянула с интересом.
– Обязательный ритуал мужчин? Раз уж выехали на природу?.. А если присутствует и женщина, то и её на шашлык?
Я ответил с достоинством:
– В моё время этот процесс называли иначе.
– Как?
– Пожарить, – ответил я, – копульнуть, вдуть, взблуднуть, повязаться, а интеллектуалы намекали на коньюгацию.
Она окинула меня оценивающим взглядом.
– Ну что, – сказал я бодро после небольшой паузы, – идём дальше?
Она подумала, кивнула:
– Идём.
Я сказал одобрительно:
– Сильная женщина – залог выживания вида.
Она поинтересовалась весело, но с вызовом:
– Умной быть необязательно?
